Фортуне де Буагобей - Дело Мотапана
— Я назначу им на завтра, — прошептал удивленный добряк.
— Нет! Вы дождетесь приказаний моего преемника.
— Как! Вы отказываетесь вести следствие?
— Отказываюсь. Возьмите это ожерелье и ступайте со мной в канцелярию.
Ничего не понимая, Богамон повиновался. Робко взяв роковые опалы, он старательно завернул их в номер «Судебной газеты».
Куртомер сел за письменный стол и написал следующее письмо:
«Милая тетушка, человек, обвиняющий сына вашего друга, отказался забрать жалобу. Взятая у него вещь будет ему возвращена. Я выполнил то, о чем вы просили, и больше ничего сделать не могу. Мне остается только оставить службу. Завтра же я подам в отставку, и никто не сможет сказать, что Куртомер изменил своему долгу. Желаю, чтобы эта жертва принесла пользу тому, в ком вы принимаете участие. Остаюсь тем не менее вашим преданным и почтительным племянником».
Он твердой рукой подписал письмо, запечатал, надписал адрес и встал, велев делопроизводителю идти следом. Ему казалось, что жизнь кончена. Он проклинал Жюльена де ля Кальпренеда и знал, что все его коллеги догадаются, почему он вышел в отставку.
VII
«Счастье приходит во сне», — гласит известная пословица. Но и народная мудрость иногда ошибается, и доказательством служит то, что Альбер Дутрлез, который лег в постель почти успокоенным, через час после пробуждения узнал об аресте несчастного Жюльена. Он весь день и весь вечер его искал, и, как это часто бывает, совсем не там, где мог найти.
Дутрлез появился в клубе спустя полчаса после отъезда Жюльена и узнал там, во-первых, что Жюльен поставил на место Анатоля Бульруа, а во-вторых, что он ушел с Жаком де Куртомером. Это почти успокоило Дутрлеза, поэтому Альбер отложил объяснение с Жюльеном до другого раза. Он решил послать к тому утром своего камердинера, а ночь провел в грезах, глядя на окно Арлетт.
В девять часов утра к нему как ураган влетел Жак де Куртомер. По лицу приятеля Дутрлез тотчас понял, что тот принес плохие новости, и сразу спросил:
— Ты видел вчера Жюльена де ля Кальпренеда?
— Видел! — ответил Жак. — Знаешь, где сейчас твой Жюльен? В тюрьме!
— В тюрьме! Это невозможно!
— Возможно. Я сам проводил его туда… Его арестовали в клубе, и поскольку в ту минуту я был рядом с ним, то решил не оставлять его одного. Но теперь я знаю, что этот мальчишка ни на что не годен. Спасти его будет слишком трудно.
— В чем его обвиняют? — взволнованно спросил Дутрлез.
— В краже опалового ожерелья у Мотапана, который называет себя бароном. Мне кажется подозрительным человек, коллекционирующий драгоценности и знающийся с китайскими пиратами. Но его обокрали, и он подал жалобу, имея на это полное право.
— И по его жалобе арестовали Жюльена? Какие против него улики?
— Ты меня спрашиваешь? Ты сам их предоставил.
— Я?!
— Ты, мой милый. Откровенно говоря, я удивлен, что ты не промолчал. Ты влюблен в мадемуазель Кальпренед, а сам рассказываешь Мотапану о ночном приключении, которое серьезно компрометирует брата этой девушки!
— Я не знал, что опал принадлежит барону… Камень лежал на столе… Мотапан оказался рядом и…
— Все равно! Ты часто упрекаешь меня в ветрености, а сам поступил столь легкомысленно! Не скрою, что в Жюльене ты нажил себе врага.
— Этого еще недоставало! — печально проговорил Дутрлез.
— Успокойся, Жюльен уже не числится среди порядочных людей. Но тебя непременно заставят повторить свою историю и даже подписаться под ней как свидетеля.
— Я откажусь от показаний.
— Так будет еще хуже. Скажут, что ты заодно с преступником. Впрочем, успокойся, следствие поручено моему брату Адриану.
— Твоему брату! Ах, какое счастье! Ты можешь увидеться с ним и сказать, что это ошибка, Жюльен не виновен, хотя все говорит против него?
— Вот уж никогда не сделаю такой глупости! Ты не знаешь моего брата. Он фанатик и в высшей степени несговорчив. Но думаю, что у Кальпренеда будет защитник получше и, главное, способный сильнее повлиять на его судьбу.
— Кто?
— Моя тетка, а также тетка Адриана.
— Маркиза де Вервен! Но каким образом она так быстро узнала, что Жюльена арестовали?
— Я сказал ей. Я обещал быть у нее к чаю и не пришел по той причине, что Жюльен просил проводить его до тюрьмы. После этого я вернулся в клуб и очень удивился, узнав, что тетушка приезжала туда за мной. Я побежал к ней, но она уже легла спать. Утром она велела разбудить меня чуть ли не до рассвета. Я все ей рассказал, и мне показалось странным, что она ничуть не удивилась. Она словно ожидала этого неприятного известия.
— Как странно!
— Друг мой, она виделась вечером с его отцом, и я сильно подозреваю, что речь шла о Жюльене. Не удивлюсь, если они говорили и о тебе, потому что, когда я упомянул тебя, она состроила многозначительную гримасу. Впрочем, я ничего не смог от нее добиться. Тетушка сказала только, что сегодня же увидится с моим братом Адрианом.
— Итак, — прошептал Дутрлез, — граф предвидел, что его сына арестуют! Стало быть, он знал, что тот виновен?
— Вероятно!
— Он знает о том, что Жюльен арестован?
— Тетушка, наверно, написала ему. Потом история, должно быть, стала известна всему дому. Мотапан молчать не станет. Я уверен, что и мадемуазель Кальпренед знает. Я встретил ее на лестнице, и у нее были заплаканные глаза. Интересно, куда она шла так рано?
— Одна? — спросил Дутрлез, не скрывая волнения.
— Нет, ее сопровождала женщина, видимо, горничная, — ответил Жак.
— Она, наверно, шла в церковь.
— Я сам так подумал. Однако сначала мне пришла странная мысль: мне показалось, что она идет просить за брата.
— Кого? Следователя?
— Нет, Мотапана… умолять его забрать жалобу.
— Мадемуазель Кальпренед не унизится до того, чтобы умолять этого человека, — горячо возразил Дутрлез.
— Вероятно. Да она у него и не была. Я видел, что она спустилась, миновав первый этаж.
— Она тебя узнала?
— Конечно! Я поклонился, и она ответила на мой поклон. И я даже заметил в ее глазах симпатию к тебе. Я был удивлен, — я-то думал, что мадемуазель Кальпренед знает о ночном приключении и проклинает тебя. Но ручаюсь, она на тебя не сердится. В ее взоре я ясно прочел: «Жаль, что я не могу пойти вместе с вами к вашему другу!»
— Это лишь твои фантазии. Но речь не о том. Что ты думаешь о деле Жюльена?
— Я не сомневаюсь, что украл он, — прямо ответил Жак де Куртомер.
— И ты думаешь, его осудят?
— Определенно!
— А я уверен, что он не виновен.
— Ты влюблен в его сестру, мой бедный друг. Любопытно, на чем основывается твоя уверенность?
